«Мы на чертовом крутились колесе»

Насколько все-таки жестока человеческая натура — создатель «Игры в кальмара» Хван Дон-хёк может показывать нам реалии жизни в Южной Корее, забавлять слишком бурными реакциями своих актеров, расставлять ружья, некоторые в прямом смысле слова вкладывая в руки конкретных персонажей, а нам только и подавай что ужасные состязания со ставками ценой в жизнь. С другой стороны, зачем тянуть, если мы и так уже знаем, что за невинными детскими салочками в этом сериале кроется резня самых отчаявшихся героев на всем Netflix. Хитовое шоу платформы должно было ограничиться одним дерзким, кровавым и предельно откровенным сезоном, но оглушительный успех не оставил Хван Дон-хёку (и его нервной системе) шанса. Поэтому шоураннер, судя по его интервью, нехотя и с ущербом для здоровья, взялся катать нас на тех же бешеных аттракционах. Удалось ли ему во второй главе сохранить темп и накал, а что вышло спорным, сейчас разберемся, но сначала вспомним, чем же отозвалась в нас «Игра в кальмара». Ведь не в одних же только холодящих душу и взывающих к первобытным инстинктам зрелищах дело...

Игрушечка с гвоздями
 
«Игра в кальмара» чертовски подкупает своей простотой: дворовые игры хоть и окутаны национальным колоритом, считываются зрителями из любой страны. Скажем, дальгону русским ребятам облизывать не приходилось, но вот перетягивание каната, «Тише едешь — дальше будешь», резиночки и ножички — все это игры, которыми развлекались наши дети, пока родители пропадали в офисах. Особенно это затронуло поколение 90-х, в своем школьном возрасте не завладевшее компьютерами поголовно. Поэтому-то на хэллоуинских вечеринках так много 30-летних в стильных розовых комбинезонах, а блогеры постарше снимают такие масштабные и затратные пародии на «Кальмара», что каждому впору свое реалити-шоу запускать.

Кроме того, шокирующим контрапунктом стала внешняя яркость и «мясное» наполнение. Мир сериала — лакированный и манящий, словно подарочная коробка, в которой тебя же и унесут, стоит только зазеваться. Разноцветные лестницы, усеянные растерзанными трупами, очаровательные рисунки на стенах, забрызганные пятнами крови, двухметровая поющая кукла со всевидящими очами смерти... Образы настолько впечатываются в подсознание, что даже зумеры, изучающие сериалы лишь по тиктокам, без труда ухватят и передадут идею проекта. Игровой элемент проявляется и в том, что каждый зритель подсознательно делает ставку на своего фаворита, как в каком-нибудь «Последнем герое» (что, к ужасу нашему, роднит нас с випами), рассчитывает сложность испытания и даже примеряет столь людоедские соревнования на себя. Главное правило одно: чем проще и невиннее игра, тем более обескураживающими оказываются смерти персонажей.

Что добавили во втором сезоне. В продолжении «Кальмара» авторы мудрить не стали и под благовидным предлогом отправили победителя прошлых игр Сон Ги Хуна (Ли Джон-джэ) искать возмездия. Это, конечно, очередной мессия в непреодолимых обстоятельствах, пытающийся спасти как можно больше душ. Герой вызывает доверие, хотя отсутствие проницательности наученного столь страшным опытом человека настораживает. И все же мы-то с вами ждем новых раундов на выбывание из жизни — ничего с этими приступами любопытства и кровожадности не поделаешь. Надо отметить, что Хван Дон-хёку, несмотря на искусственное затягивание сюжета, например, в моментах голосования, удается сохранить и интригу, и неугомонный темп, и хищную решительность почуявших смерть людей, и нервозность момента, когда персонаж либо пан, либо пропал.

Мы видим парочку новых заданий — шестиногий пентатлон и извращенная версия «Третьего лишнего», и подключаемся к ним со всем азартом и сопереживанием. «Тише едешь — дальше будешь» нам уже знакома, но условия этой игры идеальны для введения в сюжет новых персонажей, их реакций и поведения. Долгое вступление с охотой за вербовщиком в сеульской подземке и распитие сомэка в аутентичной корейской забегаловке окупаются не менее напряженными испытаниями. Пульс точно будет зашкаливать, когда симпатичные вам участники пройдут все отрезки пути в самую последнюю секунду — дешево, но элегантно.

Униженные и оскорбленные
 
Внешняя нарядность и условность, позволяющая легко воссоздать этот маниакально сконструированный мир, — оболочка для мощной оплеухи. Корейцы в принципе умеют саркастично и жестко высказаться на тему социального неравенства. Как «Паразиты» Пона Джун-хо не стали нудной отповедью власть имущим, но ткнули зрителей носом в проблемы нищеты целой нации, так и «Кальмар» стреляет из рогатки по всем мишеням и ни разу не мажет. В первом сезоне нам предложили целый букет заболеваний общества: ужасная закредитованность, обманы вкладчиков, незаконная миграция из недружественной Северной Кореи и развод беглецов на деньги, процветание мафиозных кланов. Немудрено, что с нашими быстрыми займами, расползшимися по городам, как метастазы, инфляцией и долгам по кредитам у каждого второго, а также кризисом рынка недвижимости, к «Игре в кальмара» мы смогли подключиться на каком-то экзистенциальном уровне.

Что добавили во втором сезоне. И снова перед нами набор тех, кому меньше повезло в этой жизни. Безусловно, большинство виноваты в своей ситуации сами, но, например, махинации с криптовалютами — новый порок корейского общества. Обстоятельства, приведшие загнанных в угол людей, которым вроде как уже и терять нечего, чуть более манипулятивны — смертельные болезни родственников, ранняя беременность, операция по смене пола. Внимание привлекает скорее то, как человеческая психика обрабатывает угрозу риска. «Это же простые детские задания, с нами ничего не случится, другие умирают по своей глупости», — всем знакомые мантры самообмана. И вот уже чаша весов склоняется явно не в сторону гуманизма, когда речь идет о личном обогащении.

Господин Ги Хун? Да, господин Ведущий
 
Для таких survival-триллеров, как «Королевская битва» и «Страшная воля богов» типажи участников не так уж важны. Или, по крайней мере, были неважны до появления «Алисы в Пограничье» и как раз «Игры в кальмара». Если бы успех первого сезона складывался только из шок-контента и эффектности дизайна, мы бы не получили такой поток щемящих душу фанартов с Сэ Бёк (беглянкой из Северной Кореи, чья мать застряла на родине, а брат рос в приюте) или Санг Ву (вероломным школьным приятелем главного героя, готовым пойти по головам ради победы). За каждым героем в стартовой главе шоу тянулась печальная история попадания на игры, мотивацию любого можно было если не примерить на себя, то легко понять. А изящный ход в пилоте, разыгравший прием «Нам надо вернуться на остров», позволил ближе познакомиться с каждым. В итоге на момент игры со стеклянными шариками «Гусеулчиги» зритель успевает прикипеть к героям, и повышение ставок, сулящее смерть любимчикам, дергает за верные ниточки.

Что добавили во втором сезоне. В продолжении драмы нет ни одного участника уровня Сэ Бёк или хотя бы эксцентричной и мстительной хабалки Ми Нё. Персонажи написаны парой красок: решительная транс-женщина, впавший в ступор в самый неподходящий момент бывший военный, опальный блогер с беременной подружкой, несносный рэпер-наркоман и пробегавший где-то на фоне чудом уцелевший отец больной раком девочки. Проникнуться к кому-то из них по-настоящему не получается хотя бы потому, что на передний план выходят хитроумные кошки-мышки подставного лица. Именно игрок «001», которым прикидывается ведущий, тащит на себе всю эмоциональную ношу второго сезона.

Пытаясь сломить своего визави Ги Хуна, он запускает многоходовку, чуть ли не более увлекательную, чем сама игра. Введение его в активные действия — и баг, и фича, ведь, с одной стороны, для нас его поведение не является неожиданностью, как в случае с Санг Ву в первой главе. С другой стороны, ведущий настолько обаятелен, а его логика настолько витиевата, что, пожалуй, без него мы бы получили смертельную версию Wipeout и не более того.

Так стоил ли второй сезон «Игры в кальмара» того, чтобы из-за него рвать на себе волосы и от производственного стресса терять зубы, как это случилось с шоураннером?
 
Из-за самого бессовестного клиффхэнгера на современном ТВ судить об этом преждевременно. Второй сезон шоу возмутил зрителей слишком резким обрыванием сюжетных веток — в последний раз сценаристы писали такое разве что в «Ходячих мертвецах». Но «Игра в кальмара» в принципе отличается несбалансированностью — эпизоды не всегда оканчиваются в логичном месте, а разбивка материала прямо посреди испытания исправляется разве что схемой потокового смотрения Netflix.

Второй сезон будет целостно смотреться вместе с третьим, который снимали с ним одновременно, а потому он не заставит себя долго ждать. Свою порцию хлеба и зрелищ мы получили, жертва кровожадным богам телевидения была принесена, а динамика сохранилась. Остается надеяться, что автор в третьем сезоне уже не будет так увлечен голосованиями, нам дадут больше пробирающих до мурашек сцен вроде той, что разыгралась на стеклянном мосту, а Ги Хун наконец начнет считывать подсадных уток с пристрастием к первому номеру. Хотя не стоит сильно его винить — все же это «Игра в кальмара», а не «Мафия».