«Я такая пост-пост, я такая мета-мета»

С момента премьеры спин-оффа знаменитой хоррор-антологии Райана Мерфи зрители и критики задавались вопросом: возможно, лучше было бы завершить «Американские истории ужасов» рассказом о доме-убийце, нежели стартовать с ностальгического путешествия в излюбленный фанатами сеттинг? Финал сериала показал, что ответом создателей все это время было: «Да и да». Действие заключительного эпизода первого сезона под названием «Конец игры» вновь развернулось в печально известном доме, населенном призраками. Однако это посещение оставило после себя гораздо больше неоднозначных впечатлений: впервые франшиза ужасов обратилась к мета-нарративу, эффективно исследующему те странные отношения, которые сложились между зрителями, Райаном Мерфи и историей о томящихся в бесконечных страданиях душах, населяющих лос-анджелесскую достопримечательность.
 
Первые же минуты финала вызвали немало удивления: зачем возвращаться к затронутой прежде теме, если такие успешные эпизоды, как «Баал» и «Одичавший», не имеющие под собой опоры из мифологии AHS, доказали самостоятельную ценность спин-оффа? Однако возможность понаблюдать за двумя страстными фанатами, бездумно отправившимися навстречу своей смерти, оказалась слишком соблазнительной.

«Конец игры» переносит зрителей в мета-реальность, обитатели которой, как и мы сами, смотрят «Американскую историю ужасов». Излишне возбужденные любители историй об убийствах, насмотревшись на Тейта (Эван Питерс), Вайолет (Таисса Фармига) и доктора Хармона (Дилан МакДермотт), решают посетить аттракцион страха, который расположился в викторианском особняке. Дилан (Адам Хэгенбуч) и Конни (Ноа Линдсей Сайрус) косплеят героев AHS, со страстью перечисляют психопатов-убийц, населяющих вселенную, и никак не могут взять в толк, чем же «Роанок» не угодил Саре Полсон. Они — те самые люди, которые наверняка были бы в восторге от «Конца игры». В тот момент, когда история начинает идти по наклонной, а в доме-убийце на Дилана и Конни нападают персонажи, которым там вовсе не место, авторы спин-оффа наконец раскрывают нам смысл происходящего — это всего лишь игра. Перспектива горячих поклонников франшизы сменяется на видение раздраженных критиков.

В попытках создать игру по мотивам «Американской истории ужасов» Мишель (Мерседес Масон), главная героиня «Конца игры», приходит к волнующему вопросу, с которым хоть раз сталкивался любой поклонник оригинального сериала: в чем смысл дома-убийцы? Ведь не могут же, в конце концов, все эти ужасы и страдания быть напрасными? Как призракам обрести спасение, искупить свои грехи, сбежать из вечного заточения? Прагматичная натура Мишель не позволяет ей смириться с мыслью о том, что предназначение дома и привязанных к нему душ заключается в повторении одного и того же циничного, разрушительного цикла: убийства, жестокость, месть и страдания являются самоцелью.
 
Одержимость Мишель домом-убийцей и ее желание во что бы то ни стало наладить отношения с сыном Рори (Николас Бехтель) служат эмоциональным центром эпизода до тех самых пор, пока в повествование не врываются Скарлетт (Сьерра МакКормик) со своей возлюбленной Руби (Кайя Гербер). Перетянув одеяло на себя, эти двое, можно сказать, крадут экранное время у основных героев «Конца игры», чтобы заполучить собственный хэппи-энд. Подобное смещение фокуса мешает общей мета-идее, хотя и находит оправдание в запутанном повествовании, которое к концу серии обрастает дополнительными слоями.

За фансервисом и ностальгическими нотками на самом деле скрывается важное послание не только для зрителей, но и для самих создателей: чтобы ворошить прошлое, нужна цель. Рори не зря упоминает сиквел фильма «Челюсти», который служит лишним доказательством того, что знакомый сеттинг не гарантирует качество. И если повесть об облаченной в латекс Сьерре МакКормик, с которой начались «Американские истории ужасов», могла бы показаться Рори именно таким пустым заигрыванием с чувствами фанатов, то «Конец игры» изо всех сил борется с предсказуемостью, предлагает свежий взгляд и провоцирует зрителя, поднимая тему, которая давно требовала обсуждения.

Кульминационным событием финала становится пожар, который Рори, надломленный смертью матери, устроил в доме-убийце. Сожженный дотла особняк играет ключевую роль не только для сюжета «Конца игры» — вся вселенная AHS в этот момент достигает катарсиса. Решение предать яркому пламени одну из культовых достопримечательностей франшизы, которая обросла собственной мифологией и поселилась в головах у миллионов людей по всему миру, шокирует само по себе. Однако вкупе с размышлениями о ностальгии и всепоглощающей, удушающей зрительской любви, которая начинает влиять на авторов шоу и задавать курс происходящему на экранах, такой сценарный выбор превращается в смелое заявление.

Символическое и буквальное сожжение дома-убийцы — это именно то, что требуется франшизе, чтобы перестать топтаться на одном месте и двигаться дальше. Неслучайно Рори, который олицетворяет пресытившуюся однотипными сюжетами публику, заявляет: «Я больше ни видеть, ни слышать не хочу о доме-убийце!». Подобное обещание дарит надежду, но тот самый красный мячик, любимая игрушка Бо Лэнгдона (Сэм Кинси), прокатившийся по полу в последних секундах «Конца игры», заставляет задуматься о том, что Райан Мерфи, в отличие от выдуманных им же персонажей, все еще не готов проститься с этим уголком своего наполненного историями ужасов мира.